Православные обители и в ХVIII веке, в эпоху разорения монастырской жизни, не оскудели подвижниками благочестия, которые молитвами, «пением, бдением и пощением» стяжали бла­годатные дары Духа Святого. Своим смиренным житием они оп­ровергали хулу на монашество, столь часто раздававшуюся тог­да в правительственных и придворных кругах.

Мужем святой жизни был иеромонахФеодор(Ушаков), инок редкой духовной крепости и мудрости. Родился он в 1718 году в семье помещика Ярославской губернии. В юности служил в Пе­тербурге в гвардейском Преображенском полку. А там среди веселой и беспечной жизни на его глазах произошел знамена­тельный случай. В разгар дружеской пирушки один из его това­рищей упал замертво. Печальное происшествие открыло глаза юному гвардейцу на непрочность земного счастья, мир утратил для него свое обаяние, и юноша духовно прозрел и переродился. В 22-летнем возрасте он в нищенской одежде тайно ушел из сто­лицы и поселился в заброшенной келье на Северной Двине. На­чальство, преследуя селившихся в северных лесах старообряд­цев, притесняло заодно и православных иноков, спасавшихся там в уединенных скитах. Юный отшельник вынужден был покинуть свою хижину и отправиться на юг. Он пришел в Площанскую пус­тынь, расположенную в Орловской епархии. Настоятель пустыни поселил его в лесной келии. Вскоре его, как человека бес­паспортного, схватила сыскная команда, очищавшая леса от подозрительных людей. Пустынножитель открыл на допросе своё имя и происхождение, и был отправлен в Петербург.

С ним захотела побеседовать царица Елизавета. «Зачем ты тайно ушел из моего полка?» ¾ спросила она. ¾ «Для спасения души», ¾ смиренно ответил беглец. Императрица простила его и пожаловала его званием сержанта, но инок попросил дать ему умереть монахом. Елизавета велела ему поступить в Александро-Невскую Лавру.

В 1747 году Иван Ушаков принял постриг с именем Феодора. В Лавре он вел строгую, постническую жизнь. Слава о его под­вигах и смиренномудрии разнеслась по столице; к нему стали приходить люди всякого звания за советом и наставлением. Обращались к нему и его бывшие сослуживцы ¾ гвардейцы. У мо­нахов Лавры стечение народа к их молодому собрату вызывало зависть. Скорбя об ожесточении братии, смиренный инок просил перевести его в Саровскую пустынь.

Вместе с ним из Петербурга уехали многие его духовные ученики и ученицы. На пути в Саров, в городе Арзамасе, отец Феодор устроил своих учениц в Алексеевском женском монастыре. Два года он пребывал в Саровской обители, а затем перешел в соседнюю Санаксарскую пустынь. Эта пустынь находилась в упад­ке и разорении. Келии разваливались. Отец Феодор возобновил и починил их. В 1762 году он, несмотря на свои отговоры, по настоянию епископа был рукоположен в сан иеромонаха и назна­чен настоятелем пустыни.

Настоятелем он был твердым и строгим, в наставлениях нарочитое имел искусство, в рассуждениях был остр и пространен. Много трудов он положил на введение в обители устав­ного Богослужения. На службы в обители отводилось: в будние дни до 9 часов, а в воскресные и полиелейные ¾ до 10 и 12. Настоятель строго требовал внятного чтения во время Богослу­жения. Он говорил: «Если, по слову апостола, в воинских пол­ках труба будет издавать неопределенный звук, кто станет го­товиться к сражению. Так и мы скорочтением будем только воздух церковный наполнять, а силы внутреннего смысла читаемого не поймем. Души наши останутся голодными духовно, без назидания. Не чтение слова Божия, а внутренняя сила и дух оного, понимаемые нами, служат нам ко спасению».

Иеромонах Феодор ввел в пустыни старчество, предпола­гавшее полное откровение помыслов иноками настоятелю. Всякий монах, когда его смущали и тревожили помыслы, мог прийти к нему в любое время дня и ночи; старец выслушивал инока, ча­сами беседовал с ним, и когда отпускал его от себя, тот чув­ствовал на душе свободу и тишину.

Жизнь в обители была крайне суровой. Вкушать пищу до­зволялось только за трапезой. В свою келию можно было брать только квас. Пирогов и белого хлеба не давали и на Пасху.

На монастырские послушания ¾ на покос, на рыбную ловлю выходила вся братия во главе с настоятелем. Келейник митропо­лита Гавриила Феофан Новоезерский, в юности подвизавшийся в Санаксаре , так описывал жизнь в этой пустыни: «Обитель забо­ром огорожена, церковь маленькая, волоковые окошки, внутри и стены не отесаны, и свеч-то не было, с лучиной читали в церкви. И платье-то какое носили: балахоны! Ноги обертывали онучами из самой грубой пеньки... Огня в келье никогда не было».

В 1764 году, с введением монастырских штатов, Санаксарская пустынь подлежала упразднению, но по просьбе настоятеля оби­тель была сохранена. В конце жизненного пути на долю старца выпали неповинные страдания и гонения. Однажды он в присут­ственном месте укорил Темниковского воеводу Неелова, который сам пожелал раньше поступить под его духовное руководство, а потом стал пренебрегать своего духовника советами, в жесто­ких притеснениях граждан. Неелов подал жалобу на своего ду­ховного отца. И Синод перевел старца в Соловецкий монастырь.

Северный климат оказался тяжелым для него, он постоянно болел. Девять лет провел старец на Соловках, и возвращен был оттуда в Санаксар по ходатайству отца Феофана Новоезерского. Но и в Санаксаре его притесняли. Только за неделю до кончины старцу Феодору дозволили самому посетить Арзамасскую Алексе­евскую общину, в которой спасались его духовные дочери, при­ехавшие с ним из Петербурга. Преставился многострадальный старец 19 февраля 1791 года.

Расцвет аскетического подвижничества в русских монас­тырях в конце ХVIII века связан с возрождением старчества. В этом благодатном делании особенно потрудился возобновитель традиций древнего иночества великий старец схиархимандрит Паисий (в миру Петр Величковский ). Родился он в семье полтав­ского протоиерея в 1732 году. Его отец скончался в молодые годы, оставив детей сиротами. В тринадцатилетнем возрасте мальчика отдали в Киевскую Братскую школу. Мать хотела, чтобы сын стал при­ходским священником, но у мальчика рано пробудилось стремле­ние к иноческому житию. Чтение аскетических книг укрепило его в намерении принять постриг. Однажды ночью Петр тайком убежал из Киева и остановился в Любечском монастыре, куда ему советовал поступить его духовник Печерский иеросхимонах Пахомий. Несколько месяцев провел он послушником в Любече, а потом перешел за границу России и поселился в молдавском монастыре святителя Николая на реке Тясмине, где в 19 лет был пострижен в рясофор с именем Платон.

Но и из этой обители ему пришлось уйти, когда начались гонения со стороны униатов. Монастырские церкви были закрыты, а монахи изгнаны. Инок Платон вернулся в Киев и поступил в Лавру под руководство своего прежнего духовника иеросхимонаха Пахомия. Он нес послушание в лаврской типографии, занимал­ся гравированием икон на меди. Но его не оставляла давняя мечта о пустынножительстве.

И вот однажды вместе с двумя другими монахами инок Пла­тон отправился на юг, в надежде дойти до Святой Горы. Путь на Афон лежал через Молдавию, где отшельники задержались в скиту святителя Николая вблизи Трейслина, и только через три года Платон, по благословению настоятеля, отправился дальше ¾ на Святую Гору. На Афоне он получил уединенную келию вблизи Лавры преподобного Афанасия. В ней он совершал подвиг безмолвия и непрестанного творения Иисусовой молитвы.

Когда из Молдавии на Афон прибыл его бывший старец ие­ромонах Василий, он по настоятельной просьбе своего ученика постриг его в мантию с именем Паисий и дал ему совет ¾ пе­реселиться в общежительный монастырь, ибо пустынножитель­ство хорошо для опытных монахов, искушенных в духовной брани.

В 1758 году отец Паисий был рукоположен в сан иеромонаха. Вокруг него стали собираться ученики ¾ в основном это были молодые иноки из Молдавии, Валахии и славянских стран. От протоса Святой Горы отец Паисий получил для собравшейся вок­руг него братии полуразрушенный Ильинский скит вблизи монас­тыря Пантократор. Но из-за зависти монахов-греков и притесне­ния турецких властей старец вместе со своими учениками вынуж­ден был уйти с Афона.

Он поселился в приютившей его Молдавии, в Драгомирнском монастыре; в Драгомирне он ввел Афонский устав. Но совершенно новым в жизни монахов было чтение в трапезной святоотеческих аскетических творений. В своей обители иеромонах Паисий ввел за правило откровение иноками своих помыслов настоятелю. Так в Драгомирнском монастыре умножился старческий дар подвижника.

В 1774 году, когда часть Молдавии с Драгомирной отошли к Австрии, старец Паисий решил вместе с братией перебраться в Секульский монастырь, а через 4 года, по воле государя, его ученикам был отведен также и Нямецкий монастырь близ Секуля. Ученики старца разделились на две монастырские общины, но обе оставались под его духовным руководством. Слава о мудрости настоятеля разнеслась по всей Молдавии и достигла России. К опытному старцу отовсюду стекались монахи, искавшие подвиж­нического жития под старческим руководством. Перед кончиной старца в Секульском монастыре подвизалось более ста монахов, а в Нямецком ¾ около 400.

Кроме управления монастырями старец Паисий в течение пос­ледних 20 лет своей жизни деятельно занимался литературными трудами, которые обессмертили его имя. В долгие осенние и зимние ночи он, обложившись книгами, переводил с греческого языка на славянский творения святых отцов. Старец перевел творения святых преподобных отцов Исаака Сирина, Максима Исповедника, Феодора Студита, аввы Варсанофия и, наконец, составил аскетический сборник «Добротолюбие», основой для которого послужила греческая «Филокалия» святого Никодима Святогорца . «Добротолюбие» старца Паисия было напечатано в 1793 году благодаря содействию митрополита Гавриила (Петро­ва). До появления русского текста «Добротолюбия» в переводе епископа Феофана Затворника в течение целого века славянское «Добротолюбие» Паисия (Величковского) было самой читаемой книгой у православных монахов, искавших духовного совершен­ства. В 1790 году русские войска вошли в Молдавию и взяли Яссы. Тогда архиепископ Екатеринославский Амвросий возвел старца Паисия в сан архимандрита. Скончался великий старец через 4 года после этого, в 1794 году, в возрасте 72 лет.

После него остались ученики, которые, возвращаясь в Россию, разносили весть о «благочестивом и чудном отце Паисие» и по его заветам взращивали в русских монастырях стар­чество. К числу особенно усердно потрудившихся на поприще старческого руководства учеников великого молдавского под­вижника принадлежат архимандритФеодосий (Маслов) (1720-1802), насадивший старчество в Молчанской Софрониевой пустыни, старецКлеопаВалаамский (1817), архимандритФеофанНовоезерский, иеромонахАфанасий Захаров(1823).

К сонму избранников Божиих, стяжавших благодатные дары иноческими подвигами, принадлежали и некоторые из монахов, удостоившихся архиерейского сана. Великим иноком-аскетом был святительТихон Задонский (в миру Тимофей Соколов ). Родился он в 1724 году в Новгородской епархии в семье бедного сельско­го дьячка. Его отец умер рано, и на долю мальчика выпало сиротство. Ради куска черного хлеба он нанимался в поден­щики к богатым крестьянам-огородникам. Однажды мать едва не отдала его на воспитание соседу-ямщику, и только старший брат-причетник отговорил ее от этого шага. Когда Тимофею исполнилось 13 лет, он определил его на свои последние гроши в Новгородское Духовное училище. В училище и затем в семина­рии Тимофей был одним из самых нищих студентов. Ему и там приходилось наниматься к огородникам копать грядки и часто лишать себя полпорции казенного хлеба, чтобы, продав её, ку­пить на вырученные копейки свечку для занятий. Бурсаки сме­ялись над его истоптанными лаптями, словно прообразуя свои­ми шутками будущее прославление смиренного однокашника, они, бывало, размахивали этими лаптями перед его лицом и, потеша­ясь над ним, припевали: «Величаем тя!»

По окончании семинарии в 1754 году, Тимофей Соколов был оставлен преподавателем, а через 4 года принял постриг с име­нем Тихон и в том же году был назначен префектом семинарии. Потом его возвели в сан архимандрита и назначили ректором Тверской Семинарии. Архимандрит Тихон никогда не забывал своей нищей молодости и оставался человеком простым, доступ­ным, сострадательным к бедным простолюдинам, благотворителем нищих, голодных, бездомных.

В 1761 году святой Тихон был хиротонисан в епископа Кексгольмского, викария Новгородской епархии. Его избрание со­вершенно было чрез видимое проявление Промысла Божия. В Пе­тербурге его имя только для формы внесено было в список кан­дидатов в Новгородские викарии. Но при избрании, совершен­ном на Пасху по жребию, трижды вынималось имя святителя Ти­хона. И в тот же день Тверской архиерей Афанасий, словно по ошибке, помянул имя Тихона на Херувимской песни как епископа.

После двух лет служения в Новгороде святитель был пере­веден на Воронежскую кафедру. В Воронеже его первой заботой было заведение училищ для детей из бедных духовных семей. Местную славяно-латинскую школу он преобразовал в семинарию и сам подготовил для нее учебные программы. Много потрудился святитель над тем, чтобы поднять духовно-нравственный и об­разовательный уровень подчиненного ему духовенства. Он тре­бовал от клириков ежедневно читать Новый Завет. Святитель Тихон был совершенно чужд вельможного духа, которого изрядно набрались многие из архиереев в его время. Со всеми он был прост и любовен. При нем в епархии совершенно прекратились прежние суровые и унизительные наказания над провинившимися духовными лицами.

Духовному окормлению святителя достался обширный край с буйным казацким населением. Епископу приходилось защищать духовенство от произвола самоуправных казачьих старшин, от притеснения своевольных и невежественных чиновников. В народе сохранились языческие обряды, ежегодно устраивались праздники в честь Ярилы, но святитель Тихон своими проповедями, взы­вавшими к христианской совести полуверной паствы, сумел иско­ренить и эти суеверия.

Неутомимые труды по управлению епархией расстроили здо­ровье святителя и в 1767 году он вынужден был уйти на покой ¾ сначала в Толшевский монастырь, а через два года перешел в Задонский Богородицкий монастырь. В обители святой Тихон уе­динился для сугубых монашеских подвигов. Спал он на соломе, покрытой овчинным тулупом, всю свою архиерейскую пенсию раз­давал нищим. Несмотря на слабость и болезни, он помногу за­нимался тяжелыми черными работами. Вкушая самую скудную пищу, святой с сокрушением попрекал себя леностью, тем, что даром ест хлеб. Почти ежедневно он молился в храме, сам пел и читал на клиросе, но со временем, по смирению, совсем оставил учас­тие в совершении служб, и только молился в алтаре.

Многие из монахов, в изумлении от простоты его жизни, насмехались над ним. Об этих насмешках святой говорил со сми­рением; «Я достоин того за грехи мои». Однажды юродивый барин Каменев ударил святителя по щеке, сказав ему с укором: «Не высокоумь», ¾ и святитель, упав в ноги обидчику, просил у него прощения. В келии инок-святитель непрестанно предавал­ся молитве и чтению Священного Писания, творений святых от­цов и житийных книг. Псалтирь он знал наизусть.

Много времени он отводил литературным трудам и благодаря им стал великим учителем христианской жизни. Самые замеча­тельные его творения ¾ «Сокровище духовное, от мира собира­емое» и «Об истинном христианстве». В этих книгах святитель, в отличие от многих современных ему духовных писателей, чуж­дается диалектической игры богословскими понятиями. Для него самое важное ¾ выяснить ту или иную богословскую мысль по рассуждению Православной Церкви, опираясь на духовный опыт святых, изложить эту мысль так просто и ясно, чтобы она стала руководством для христианской жизни. Заботясь о религиозном образовании народа, святитель едва ли не первым в ХVIII веке пришел к мысли о переводе Библии на общепонятный русский язык. В последние годы своего земного жития святитель Тихон усилил аскетические и молитвенные подвиги. Не раз его видели в духовном восхищении, с просветленным лицом. За три года до кончины он каждый день в молитве просил Господа «Скажи мне кончину мою». И однажды на заре он услышал: «В день недель­ный». Вскоре после этого ему было сонное видение. Он видел чудный луч, и на луче сияющие палаты. Он хотел войти в эти палаты, но ему сказали: «Чрез три года можешь войти, но те­перь потрудись». После видения святой заперся в келии и при­нимал только самых близких ему. К своей смерти он приготовил гроб и часто приходил ко гробу сокрушенно плакать о грехах. Незадолго до преставления святитель в тонком сне увидел, как священник выносит из алтаря в царские врата Младенца под по­крывалом. Он поцеловал Младенца в правую щеку, а Тот ударил, его в левую. Наутро святой почувствовал онемение левой ноги и трясение левой руки. Скончался святитель Тихон в день недельный, в воскресенье, 13 августа 1783 года.

З декабря 2014 года исполнится ровно год со дня кончины Высокопреосвященнейшего Архиепископа Костромского и Галичского Алексия (Фролова) . На Костромской кафедре владыка Алексий был не долго. Его очень хорошо знали в Москве. Ровно 20 лет он был наместником Новоспасского ставропигиального мужского монастыря. С его именем связано возрождение этой древней обители Первопрестольного града.

«Он старался делать все, чтобы те, кого Господь привел в святую обитель, будь то послушник, сотрудник или прихожанин, встали на путь духовной жизни, встретились в своем сердце с личным Богом – Отцом каждого из нас»

О владыке Алексии рассказывает иеромонах Иаков (Тупиков), благочинный Новоспасского монастыря

3 декабря после продолжительной болезни на шестьдесят седьмом году жизни скончался Высокопреосвященный Алексий , архиепископ Костромской и Галичский. После всенощного бдения на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы мирно почил во Бозе видный иерарх Русской Православной Церкви, истинный монах, молитвенник, подвижник – человек, посвятивший всю свою жизнь без остатка служению Господу, людям, Церкви Христовой и своему Отечеству.
Владыка Алексий (в миру Фролов Анатолий Степанович) родился в Москве, в семье служащих, 27 марта 1947 года. С ранней юности обрел он путь служения Церкви и посвятил себя на этом поприще учебе, преподаванию, духовной жизни, монашеским подвигам, выше всего из которых ставил всегда послушание и решимость исполнять волю Божию, как бы трудно это ни было. В этом он неизменно следовал словам отца Иоанна (Крестьянкина), который как-то после богослужения сказал тогда еще молодому иеродиакону Алексию: «Воля Божия – это не всегда легко... Необходимо преодолевать себя, чтобы ей следовать». И Владыка Алексий с юности полагал в основание своей жизни это правило, не допуская для себя компромиссов относительно того, что касалось исполнения определений Божиих о нем, открываемых ему через духовных наставников. Он непрестанно благодарил Творца за тех старцев и духовников, которых Бог посылал ему в юности и в уже зрелом возрасте как учителей и руководителей. Окунувшись в духовную атмосферу святости, став истинным послушником, будущий пастырь, а тогда еще совсем молодой мирянин, учился науке из наук – монашеской жизни, когда человек, посвящая всего себя Богу, полностью доверяет свою волю духовному наставнику. По сути, уже в те годы это был его выбор – стать монахом, следовать святым отцам, стремиться к идеалу Евангельского призвания Христа: «Будьте совершенны, как и Отец ваш совершен».
Первым учителем и духовным отцом для юного Анатолия стал белгородский старец – схиархимандрит Григорий (Давыдов), служивший в селе Покровка, недалеко от Белгорода. Пройдя лагеря и ссылки, отец Геннадий (имя его в мантийном постриге) был наделен многими дарами Святого Духа. Он имел необыкновенную любовь к людям, но в то же время был строг и требовал от своих духовных чад неукоснительно следовать уставам Церкви, не искать легких и комфортных путей. Именно отец Геннадий и заложил тот фундамент духовных навыков в жизни будущего Владыки Алексия, которые стали стержнем и основой устроения его как монаха, священника, архипастыря. Он постепенно вводил своего молодого послушника в особый мир святых людей того времени. Благодаря первому своему учителю Владыка Алексий узнал кроткого и великого в своей любви отца Серафима (Тяпочкина), московских стариц – монахинь Варсонофию и Аркадию, которые были духовными чадами старца, его ближайшего помощника – отца Феодора, иерея, который впоследствии удостоился праведной кончины за чтением акафиста Божией Матери. Впоследствии Владыка общался и со многими другими подвижниками веры, но именно эти люди стали для него первой духовной семьей, принявшей его с большой любовью. Отец Геннадий, проявляя искреннюю заботу о будущем служителе Престола Божия, очень строго воспитывал своего послушника. Бывало, приехав на несколько дней к старцу, Анатолий, а впоследствии – отец Алексий, не имел возможности переговорить со своим наставником, получая от него лишь строгие замечания и взыскания. Однажды, так и не сумев получить утешение и наставление духовника, уже у калитки, уезжая с тяжелым сердцем и скорбью, Анатолий оглянулся и увидел, что старец стоит и плачет, провожая его своей молитвой и невидимым благословением. Как-то отец Геннадий спросил своего ученика, какие книги тот читает. Отец Анатолий (тогда уже диакон-целибат) с радостью стал перечислять все собранные им к тому времени дореволюционные издания святых отцов, книги по истории Церкви и богословию. В общей сложности получился достаточно большой список, а по объему это был целый чемодан ценных книг, достать которые тогда было большой сложностью. Отец Геннадий, выслушав, сказал просто и коротко: «Приедешь домой, все раздай!» Такое неожиданное благословение показалось отцу Анатолию поначалу непонятным и тяжелым, но как радовалось сердце, когда, исполнив его, он почувствовал всю пользу от свободы иметь что-то с пристрастием.
В 1972 году Анатолий по благословению своего наставника поступил в Московскую духовную семинарию. До этого он прислуживал алтарником в храме святых апостолов Петра и Павла на Яузе и уже тогда полюбил богослужение, приходил в храм раньше всех, оставался в алтаре допоздна, чтобы почитать Псалтирь – книгу, которая стала для него на всю жизнь любимым источником вдохновения, духовных размышлений и молитв. В то время поступить в семинарию было крайне сложно, власти ограничивали количество абитуриентов, всячески препятствовали поступлению, запугивали молодых людей. Но по молитвам отца Геннадия все устроилось наилучшим образом. В тот год инспектор семинарии – архимандрит Симон (Новиков) – добился увеличения вакансий для поступающих вдвое. Когда власти опомнились, отменять решение было уже поздно, но отца Симона пришлось переводить из Московской духовной академии – его хиротонисали в архиерея и назначили управлять Рязанской кафедрой.

Годы обучения, а затем и преподавания в семинарии и академии стали для Владыки Алексия новой школой духовного возрастания – от послушника, студента к мудрому духовнику, пастырю и учителю. В те времена, по словам самого Владыки, Московская семинария не только обеспечивала высокий уровень церковного образования, но и являла собой высшую школу благочестия и духовной жизни. Лучшие преподаватели и старцы Свято-Троицкой Сергиевой Лавры совместными усилиями готовили из семинаристов прежде всего настоящих христиан – церковных людей, чье сознание и жизнь определяла жизнь Церкви, а не жизнь мира с его секулярными ценностями. Симфония управления Сергиевой Лаврой и Московскими духовными академией и семинарией в эти годы (1972–1982) была уникальным примером единства духа и сотрудничества наместника святой обители и ректора академии. Владыка Владимир (Сабодан) и отец архимандрит Иероним (Зиновьев) делали все, чтобы из стен Московских духовных школ выходили настоящие пастыри, верные служители Церкви. Одним из них и стал будущий архипастырь – Владыка Алексий. Но, закончив духовную семинарию и академию, он не покинул стен Лавры. Приняв диаконский сан и послушание преподавателя, отец Алексий четырнадцать лет служил у святых Престолов академических храмов и обучал студентов, пел в семинарских хорах, заведовал Церковно-археологическим кабинетом. Вся эта деятельность, по воспоминаниям Владыки, созидала его духовно, ко всему он относился с любовью – как к святому послушанию. Утро отца Алексия начиналось с братского молебна у раки с мощами преподобного Сергия. Во всех нуждах и делах он спешил молитвенно взять благословение у великого святого, не раз явно переживал его участие в своей жизни, помощь и заступление. Потом, если служил во время ранней Божественной Литургии, шел петь на клиросе во время Литургии поздней. Преподавал отец Алексий церковную историю и историю церковных искусств. Часто, читая студентам жития святых на занятиях, он вдохновлял их любить Церковь, говорил, что ее история – это история ее святых. Не все понимали молодого преподавателя, кому-то казалось, что наука есть наука, а жития святых – материал, совсем не относящийся к ней. Имея такие убеждения, некоторые преподаватели не одобряли на семинарских занятиях проповедь благочестия и необходимости духовного подвига для студентов. Но старцы Лавры, и прежде всего отец Кирилл (Павлов), у которого исповедовался и с которым постоянно советовался отец Алексий, поддерживали такое направление. Впоследствии Владыка Алексий часто говорил, что крайность наукообразия в духовном образовании холодит душу обучающихся, приводит ум к ложному мнению о себе и что потом в жизни и служении это очень сложно исправлять. Но в этом не было обскурантизма, обучение и образование Владыка любил и пояснял, что христианин – это тот, кто постоянно учится, получая образование, т.е. обретение в себе истинного образа Божия.

Имея навык послушания с юности, отец Анатолий всегда старался исполнять благословения духовников и начальников в точности. Превыше всего он ставил для себя эту добродетель, определяя ее как проявление любви к Богу – добродетели высшей. Но если совесть ему подсказывала, что от него ждут что-то противное воле Божией, тогда решимость оставаться в послушании Богу была непоколебимой. Случалось, что власти, оказывая давление на руководство академией, требовали исполнения своих указаний, которые шли в разрез с Евангельскими заповедями и канонами Церкви. Например, экуменические мероприятия были допустимы для отца Анатолия до тех пор, пока не навязывались совместные молитвы с инославными. Однажды начальство обязало его как диакона участвовать в такой службе. Отказ почти однозначно грозил увольнением из преподавательского состава и дальнейшими гонениями. Но отец Анатолий категорически отказался, полностью положившись на волю Божию. Такая решимость вызвала уважение у всех, и Господь избавил его от возможных последствий.
Восприемником в монашеском постриге, который совершился в стенах Московской духовной академии в 1979 году, стал для молодого диакона Алексия известный ученый и богослов архимандрит Иннокентий (Просвирнин). По молитвам отца Геннадия Господь передал новопостриженного новому наставнику, такому же строгому монаху, молитвеннику и ученику великих подвижников благочестия. Отец Иннокентий сформировался как личность под влиянием преподобного Севастиана Карагандинского, к которому он не раз ездил в Казахстан, святителя Зиновия (в схиме Серафима) Тетрицкаройского, схиархимандрита Виталия (Сидоренко), митрополита Питирима (Нечаева). Тесно общался новый наставник отца Алексия и со многими другими духовными архипастырями и пастырями, мирянами-подвижниками того времени, которых объединял Дух Святой, глубокая церковность, служение Церкви Христовой. Все они хорошо знали друг друга. В этот мир святых людей Господь и вводил отца Алексия, знакомя с ними, с их жизнью, с их служением. Иеродиакон Алексий регулярно ездил в Тбилиси к Владыке Зиновию и отцу Виталию. Опыт общения с ними стал для будущего архипастыря ценнейшим сокровищем, позволил ему соприкоснуться с подлинной святостью. Отец Виталий, будучи старцем архимандрита Иннокентия, сделался старцем и отца Алексия, который стремился при первой же возможности поехать к нему и постоянно был при нем в краткий период его пребывания в домике отца Иннокентия в Сергиевом Посаде (тогда Загорске). Отец Виталий был образцом святости и благочестия для всех, кто его окружал, и можно сказать, что его влияние на будущего Владыку было огромным. Он предсказал отцу Алексию многое в его жизни, в том числе и тяжелейшее испытание от Господа перед кончиной. Также готовили к последним предсмертным страданиям его и матушки Матрона и Агафия, старицы из Ялтуново (Шацкий район Рязанской области), которых он постоянно навещал.
Во пресвитера отец Алексий был рукоположен в 1989 году, и вскоре после этого он был возведен в сан архимандрита с назначением в 1991 году наместником Московского Новоспасского ставропигиального мужского монастыря. Эта обитель стала для Владыки родной на всю оставшуюся жизнь. В нее он вложил свое сердце, трудясь на протяжении двадцати лет над восстановлением монастыря, собирая монашеское братство, окормляя множество прихожан и приезжавших к нему людей со всех концов страны. Одновременно неся несколько церковных послушаний, отец Алексий не жалел сил, чтобы укрепить Церковь, привести в ее лоно потерявшихся за годы безбожия соотечественников. Для каждого приходящего у скромного пастыря, который никогда не приписывал себе заслуг, а все относил к силе и любви Божией, находилось время, мудрое и нередко прозорливое слово. Основным приоритетом своего служения в качестве наместника архимандрит Алексий считал помощь человеку, любому страждущему, кто в данный момент оказывался перед ним. Он старался делать все, чтобы те, кого Господь привел в святую обитель, будь то послушник, сотрудник или прихожанин, встали на путь духовной жизни, встретились в своем сердце с личным Богом – Отцом каждого из нас. В этой подлинной духовной любви к человеку не было душевности и сентиментальности, иногда Владыка Алексий был строг и непреклонен, но, можно сказать, что все остальное (восстановление построек монастыря, налаживание отношений с власть имущими и сильными мира сего для блага Церкви) он ставил на второй план. Многие и многие люди, встретившись на своем пути с этим замечательным пастырем, бережно хранят в сердце его слова, его благодатную помощь, его образ. Сейчас уже немало написано воспоминаний, эти люди с любовью делятся теми впечатлениями, которые им, по понятным причинам, так сложно передать словами, но, вчитываясь в их рассказы, друг друга, неизменно узнаешь Владыку Алексия – он и сейчас предстает перед нами как живой.
С возведением в 1995 году в епископский сан Владыка еще более усилил свои подвиги, смиренно утверждая, что он в первую очередь монах, а благодать архиерейства дана ему не для чести, а для сугубого служения народу Божию и Церкви. Одним из любимых послушаний стала для него работа над созданием богослужебных текстов, последований служб новопрославленным святым. Именно Владыка Алексий возглавил Синодальную Богослужебную комиссию, собрал замечательный коллектив церковных ученых, которых и поныне связывает не только профессионализм, но и глубокая церковность, любовь к богослужению, к святым, личная дружба.
Назначение на Костромскую кафедру архиепископ Алексий принял как особый промысл о себе, как волю Божию. День празднования Феодоровской иконы Божией Матери – одновременно и день рождения Владыки. Кострома всегда была тесно связана духовно с дорогим ему Новоспасским монастырем, где покоятся в родовой усыпальнице бояре Романовы. Владыка был рад послужить Костромской земле, стать, как он говорил, единым целым со всем истинно русским и святым, что несет в себе этот благодатный край, богатый своей героической историей и святыми. За короткий срок своего правления епархией добрый архипастырь многое успел сделать, но взгляд его постоянно устремлялся в будущее – он надеялся и верил, что Костроме еще предстоит сыграть славную роль в возрождении нашего Отечества. Давая место Богу во всяком деле и не форсируя по-человечески события, Владыка при этом старался не упустить ни одного дня, чтобы, складывая кирпичик к кирпичику добрых дел и начинаний, привлекать благодать Божию к людям, состояние души которых, по его глубокому убеждению, было несоизмеримо важнее всяких дел и всего мира в целом.

Вся жизнь архиепископа Алексия проходила под покровом Пресвятой Богородицы, Которую он сыновне любил и чтил, которой непрестанно молился и которой усердно служил. Матерь Божия не раз через те или иные события показывала ему Свое благоволение и участие. Своей заботой Она не оставляла его и в период тяжелейшей предсмертной болезни. Избранием Царицы Небесной определил Господь и день блаженной кончины Владыки, призвав его душу на праздник Введения во Храм Богородицы. Именно в этот день в 1990 году было принято решение о возвращении Русской Православной Церкви Московского Новоспасского монастыря. Промыслом Божиим Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл благословил погребение почившего Владыки Алексия совершить в его родной Новоспасской обители.
Владыка был погребен у алтаря Преображенского собора, рядом со своим духовным наставником и другом архимандритом Иннокентием и схиархимандритом Гурием (Мищенко), своим собратом и сослужителем, учеником Глинских преподобных отцов. Господь да упокоит Высокопреосвященного Владыку Алексия со Своими Святыми и дарует нам, его молитвами, быть достойными хранителями его памяти.
Иеромонах Иаков (Тупиков)

В этой книге вы найдете рассказы о православных старцах, ставших образцами христианской жизни. Каждый верующий сможет найти среди старцев своего учителя, защитника и молитвенника. Помощь в духовных и житейских делах, защиту от напастей, исцеление от болезней и недугов, молитвы о близких, замаливание грехов – в самых разных бедах и радостях рядом с вами будет опора и поддержка христианских старцев.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Православные старцы. Просите, и дано будет! (Виктория Карпухина, 2013) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Подвижники благочестия

Среди верующих людей, в церковных общинах большим авторитетом пользуются служители, о которых говорят почтительно «старец» или «старица». Их имена у всех на слуху, получить их благословение считается большим благом. В случае болезни верующие устремляются к старцам как к богоугодным лекарям и весть об исцелении приносят в церковь как свидетельство о чуде.

В лихолетье к старцам обращались малой или большой церковной общиной, прося заступничества перед Господом для города или страны. И старцы, провидя народное горе, подвижнически несли свой молитвенный труд.

Кого называют православными старцами

Для какого же служения призывает Господь старцев? Апостолом Павлом были названы такие церковные служения: апостольское, пророческое и наставничество.

К живым подвижникам или к свежим могилам упокоившихся старцев приходят за помощью, утешением, исцелением, благословением на важный жизненный шаг. Старцы не только не оставляют без попечительства своих прижизненных духовных чад, но и, освобожденные от земных забот, увеличивают количество духовно окормляемых верующих людей.

Апостолы – это ученики Христа, они свидетельствуют о нем миру и созидают Христову церковь. Пророки, обладая даром прозорливости, открывают Божию волю. Их духовное зрение достигает особой возможности видеть прошлое и будущее не только одного человека, но и общности людей – города, государства… Прозорливость – это не только награда Божиему угоднику, это благодатный дар и спасение для всей паствы. Церковь получает такие дары в дни своего расцвета как свидетельство добродетельной богоугодной жизни. В худшие дни благодатные дары бывают сокрыты.

Старец-пророк – это наставник, заступник, целитель всей монастырской братии и мирян, устремляющихся к нему за духовным окормлением. Божья воля осуществляется через старцев – они указывают духовным чадам путь развития. Старец знает Господа и ангелов, но он также знает и зло, которое часто скрыто от христиан ангельской личиной. Простые верующие люди порой не могут отличить благодати от прелести духовной, а иногда и не хотят задумываться над возможностью прельщения.

Какую опасность таит в себе «прелесть духовная»? В наше время это слово претерпело смысловое изменение, поэтому термин требует истолкования.

Слово «прелесть» происходит от славянского «лесть», то есть «ложь», и означает самообман, прохождение по ложному пути. Под воздействием собственных страстей человек может пребывать в состоянии ложного самосознания и воздействия на душу (и плоть) лукавой силы. При этом воздействие такое прельщенный греховно истолковывает как «небесную благодать» и «дух святой».

Старцы различают духов и призваны предупреждать о проявлениях и воздействии лукавой силы на человека и на церковную общину – для этого Господь наделяет их даром рассуждения: «Вы – Свет мира. Не может укрыться город, стоящий на вершине горы» (Мф. 5:14).

Пророчество и прозорливость – это бесценные духовные дары. Преподобные старцы получают свободу действий, Всевышний всегда открыт к их мольбам. Поэтому они обладают даром целительства и влиянием на исход событий. Старцы могут быть церковными иерархами, но могут ими и не быть. Старчество – это заслуга за подвижнический путь. Такой путь дано пройти не всем, но свобода испробовать себя есть у каждого. Поэтому старцем может стать каждый, кто совершил духовный подвиг.

Члены Церкви не обязаны подчиняться старцам, если они не являются церковными иерархами. Члены Церкви могут не искать встречи со старцем, а найдя старца – могут не просить его о наставничестве. Истинный старец и сам увидит колебания верующего человека и не будет принуждать к ученичеству. Так осуществляется человеческая свобода. Но если верующий добровольно выбрал старца учителем, поступать против его наставлений – грех, потому что старец высказывает волю Божию по отношению к верующему.

Как происходит почитание старчества

В Древней христианской церкви не существовало актов официальной канонизации. Церковная община опознавала своих святых мучеников и, если была возможность, оберегала место их погребения, сохраняла святые мощи, молилась и свидетельствовала о них. Весь сонм древних страстотерпцев почитался сразу же по окончании их земной жизни.

Сегодня в Православной церкви канонизации предшествует долгий период почитания Божьего угодника, которого свидетели его благочестивой жизни считают святым. Почитание происходит без официального разрешения Церкви, оно зарождается в наших душах свободно, как любовь, и проявляется как акт любви.

В большинстве случаев канонизации святого предшествует его народное почитание как подвижника… На могилах таких подвижников и праведников, еще при жизни прославившихся богоугодным житием и особыми благодатными дарами, поются частые панихиды, в дни их смерти совершаются заупокойные Литургии, их имена вносятся в синодики для каждодневного поминовения на Литургии. Над гробами подвижников благочестия устраиваются памятники в виде арки или часовни, иногда с изображениями подвижников на надгробницах. Почитатели усопших составляют им службы и акафисты, хотя они и не имеют церковного употребления. В своих келейных молитвах почитатели, верующие в их святость, обращаются к ним как к угодникам, предстоящим перед Престолом Божиим…

Иногда при гробницах почитаемых подвижников пели одновременно и панихиды, и молебны. Писали и иконы не канонизированных подвижников. Перед этими иконами возжигали свечи, их лобызали; иногда такие иконы помещали в церквах…

Из Курса церковного права («Христианская жизнь», 2004)

Могилы подвижников благочестия становятся для верующих алтарем. Подобно тому, как гробницы первых христианских страстотерпцев становились местом церковной молитвы. Перед этими алтарями формируется атмосфера живой Церкви: единение пребывающих на земле и воскресших на небе для новой жизни.

Подвижники благочестия служат поводырями на пути к Спасителю, они молитвенники и заступники. Но они не есть само спасение, которое может дать только Всевышний.

Допустим ли культ старчества

Божии угодники видят и слышат наши молитвы, потому что мы члены одной Церкви. И забота о пастве на благочестивых подвижников, как и на святых угодников, возложена Всевышним: через молитвенную связь созидается Церковь, и общение между членами Церкви происходит в Духе Святом, то есть в молитве. В том, что православный христианин порой обращается к Господу через усердных молитвенников – живых священников своего прихода, святых угодников, благочестивых старцев, – есть большое смирение, осознание греховности перед Богом, жест раскаяния и вера в силу и мудрое устройство Христовой церкви. Но мы не почитаем Божиих угодников как самого Спасителя, а только просим их донести до Спасителя наши молитвы.

Старцы, такие как архимандрит Иоанн (Крестьянкин), – это избранники, которые помогают народу идти к Господу. Если конечный пункт дороги приводит не к Богу, а к старцу – это духовно опасно. Если же после прихода к старцу продолжается дорога к Спасителю, то это правильный путь. Такие старцы, как архимандрит Иоанн (Крестьянкин), как архимандрит Кирилл (Павлов), как протоиерей Николай (Гурьянов) с острова Залит, никогда не принимали личного почитания, они считали себя недостойными этого. Культ старчества (а его можно наблюдать среди некоторой части верующих) – опасное заблуждение.

Архимандрит Закхей (Вуд)

Молитвенное общение

Молитвы, обращенные к старцам, не канонизированным Русской православной церковью, не имеют церковного употребления.

Но если земное подвижничество благочестивого старца не оставило нас равнодушными, а, наоборот, воспламенило сердце восхищением и любовью, мы почитаем старца как святого. И если наше почитание подкреплено опытом других членов Церкви, то молитва сама рождается в душе. Сомнение в духовной близости благочестивого подвижника, в том, что он ответит на молитвенное обращение, надо преодолеть, потому что через сомнение лукавая сила стремится разрушить Церковь.

В уединенной молитве можно обращаться к православным старцам как к угодникам, предстоящим перед Престолом Божиим, и через них уповать на Спасителя. А за образец молитвенного обращения следует брать канонические молитвы.

Молитва любимому святому

Угодниче Божий (имя), поминай нас в благоприятных твоих молитвах перед Христом Богом, да сохранит Он нас от искушений, болезней и скорбей, да дарует нам смирение, любовь, рассуждение и кротость, и да сподобит Он нас, недостойных, Царствия Своего. Аминь.

Что необходимо знать о православном старце

Благочестивое житие

Молитвенное обращение к Божиим угодникам не станет глубоким и прочувствованным, если мы не знаем их благочестивого земного пути. Простая порядочность, стремление быть истинно, по-христиански благодарным прежде, чем просящим, обязывает нас проявить должное уважение к богоугодному житию. Но дело не только в правилах приличия, а в том, что за помощью лучше всего обратиться к тому, кого мы сумели полюбить.

Как же можно полюбить, ничего не зная о благочестивом подвижнике? Прежде чем обратиться к Божиему угоднику, надо установить межличностные отношения. Вчитываясь в страницы богоугодного жития, удивляясь и восхищаясь поступками, мудростью, способностью преодолевать присущие любому человеку слабости, мы созидаем в своем сердце любовь. А Божиим подвижникам наша жизнь и наши помыслы открыты по святому дару. И вот когда межличностные отношения установлены, осуществляет Божий замысел: помощь приходит по молитве любимой личности, а любимая личность дает высокий пример жизненного пути.

Читая благочестивое житие нынешних старцев и старые «Патерики» («Отечники», то есть жизнеописания святых отцов), мы незаметно для себя выбираем «своих» старцев, свой пример жизни. И обратиться к этим отцам за помощью не просто хочется, а сердце велит – то есть к ним ведет Дух Святой, объединяющий Церковь.

Дни памяти

Днем памяти усопшего старца чаще всего считают день окончания его земного пути. Христианский опыт учит нас, что смерть – это не противопоставление жизни, смерть является частью жизни. У христианина есть три дня рождения – физическое, затем следует крещение (или духовное рождение) и день смерти, то есть начало неведомой для нас стороны жизни. Третий день настолько важен, что днем почитания Божьего угодника считается день его смерти.

Как распознать лжестарца

Истинный старец скрывает свою прозорливость. Он может обнаружить ее лишь в драматический период жизни духовного чада, когда требуется дать прямой совет, благословение на то или иное действие – операцию, тяжелую дорогу. Тем более если цена его совета – человеческая жизнь.

Старец может также во время исповеди подсказать, в чем еще следует покаяться, высветить забытые эпизоды жизни. И тогда тоже возникнет ощущение, что он знает о прихожанах мельчайшие детали, то есть прозорлив.

Но свой благодатный дар истинный старец никогда не употребит во вред. И духовные чада, и посетители истинного старца уходят от него с чувством просветления, душевной радости, раскаяния, очищения, умиротворения. Поскольку отношение благочестивого наставника к своему ученику находится под водительством Духа Святого.

Лжестарец (или младостарец) стремится завладеть душой неопытных прихожан, подменить собой наивысшие авторитеты, выглядеть в глазах окружающих святым и богоподобным. Вокруг себя он создает атмосферу рабского послушания, угнетенности, душевного смятения. Если «паства» выходит из-под контроля, лжестарец переходит к угрозам и запугиванию – проклятием, «сильными молитвами» и другими бесовскими уловками. Не существует «сильных молитв» против человека. У каждого верующего есть право и обязанность молитвенного общения со Спасителем, и сильнее собственной покаянной молитвы верующего ничего и нет.

Мнимая «прозорливость» лжестарца на самом деле только дар внушения, убеждения. Дар внушения – это весьма скромный талант, им обладают многие. Но внушение вкупе с необоримой гордыней заставляют лжестарца расставлять ловушки на пути верующих.

Лжестарец готов «руководить» всеми сторонами жизни прихожан: семейным бюджетом, продажей или покупкой имущества, интимной жизнью вплоть до расторжения брака, разрыва связи между детьми и родителями… Его задача – парализовать собственную волю человека, разрушить семью, увести его из общества, обезличить и поработить. Поклонение лжестарцу обязательно приведет к трагедии в человеческой судьбе: одиночеству, обнищанию, сиротству, самоубийству…

А истинное старчество ведет к спасению души.

К сожалению, на путь лжестарчества иногда становились и духовники, священники. Поэтому говорят, что «лучше уж принять истинного старца за обыкновенного духовника, чем обыкновенного духовника – за старца».

Подвижники благочестия - это праведники, люди святой жизни, мученики и исповедники за Христа, еще не прославленные Церковью в лике святых.

На Руси всегда любили и почитали блаженных. Само слово какое замечательное – блаженный! Мы ведь хотим спастись, то есть обрести блаженство в Царствии Небесном, и люди блаженные для нас как посланцы нездешнего мира, как его чистое и тихое дыхание. Глядя на них, начинаешь лучше понимать важнейшую заповедь блаженства: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Нищие духом – это самые свободные люди на земле. Им, кроме Бога, ничего не надо, действительно ничего, и это поразительно. Такую свободу духа невозможно подделать, невозможно сыграть, и настоящий блаженный узнается именно по ощущению его очевидной несвязанности ни с чем из обыденной жизни. Вот уж кому действительно свойственна, по слову Николая Бердяева, «абсолютная бытовая свобода», так это блаженным. Блаженный, словно капля освященного масла в воде – освящает воду, пребыват в ней, но при этом с водой не смешивается. Без таких людей церковная жизнь неполна.
Священник Александр Шумский

«Среди духовных руководителей, — пишет Алексей Львович Беглов в своем труде «Старчество в церковной традиции», — можно выделить следующие категории: 1) Монахи, облеченные священным саном: преподобный Серафим Саровский, преподобный Паисий Величковский, старцы Оптиной пустыни, преподобный Гавриил (Зырянов), старец Седмиезерной пустыни и позднейшие зосимовские старцы; 2) Монахи, не имеющие священного сана: преподобный Зосима (Верховский) и его наставник — преподобный Василиск. Здесь же должен быть упомянут и наставник, имеющий лишь постриг в рясофор - затворник Георгий Задонский; 3) Женщины-монахини: схимонахиня Ардалиона и игумения Арсения (Себрякова); 4) Старцы-святители: исключительно почитаемый в зосимовской традиции Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник; 5) Некоторые белые священники: отец Петр Томаницкий; 6) Наконец, подвижники, не имеющие ни пострига, ни сана, то есть миряне: Иван Иванович Троицкий.
Старцы — монашествующие священники — наиболее распространенный тип наставников в новейшей истории старчества, а старцы — монашествующие, не облеченные саном — самый древний тип руководителей (как это показал В.И. Экземплярский). Наставницы-монахини менее известны. Принципиально они ничем не отличаются от предшествующей категории старцев — монашествующих, не облеченных саном. Наибольшее внимание привлекают последние две категории старцев — белые священники и миряне, тем более, что каждая из них в приведенном списке представлена только одним духовным наставником (иерей Петр Томаницкий и И.И. Троицкий) .

Иерей Петр Томаницкий,
Христа ради юродивый, блаженный старец

Христа ради юродивый блаженный старец иерей Петр Томаницкий (ок. 1782 — †1866) был подвижником трагической судьбы. Будучи священником приходской церкви в Иерусалимской слободе города Углича, он подвергся настоящему гонению со стороны собственного причта, поскольку требовал бескорыстного и тщательного исполнения обязанностей. Конфликт этот продолжался несколько лет. Отца Петра пытались отравить, после чего он страдал расстройством психики. В конце концов это обстоятельство стало причиной его увольнения в 1814 году от должности и лишения священнической грамоты. После этого отец Петр уже не служил, но нес подвиг юродства, а с начала 1850-х годов - и старчества. Таким образом, духовное руководство в жизни отца Петра не совмещалось с духовническим служением: как лишенный священнической грамоты, права совершать таинства он не имел. Тяжкие жизненные испытания, выпавшие на его долю, сделали его опытным и глубоким руководителем. Очевидно, что отец Петр был исключительным явлением среди русских старцев, столь же исключительным, как и старец-мирянин Иван Иванович Троицкий.

А.Л. Беглов «Старчество в церковной традиции»

Отец Петр родился в 1782 г., в семье причетника Якимовского погоста Угличского уезда. Воспитание он получил в Ярославской семинарии, и в 1807 г. рукоположен священником во Входо-Иерусалимскую церковь близ Углича.
В 1812 г., совершая литургию, о. Петр был испуган ложною вестью о приближении к Угличу французов, и с ним начались припадки падучей болезни. Около года пролечился он от этой болезни в Ярославле. В начале 1814 г. он снова заболел, и его поместили в дом умалишенных в Ярославле, а когда он вернулся в том же году домой, его отставили вследствие болезни от должности священника и отобрали священническую грамоту.

Но именно с этого времени начинается известность его как подвижника терпения и прозорливого.Он знал, что у каждого на сердце, и к нему за советом стекалось множество посетителей.

Болезнь все продолжалась, средств на лечение не было, и с согласия его жены, отец его задумал отправить его в Ярославскую градскую больницу. Долго не соглашался на это о. Петр, но дело получило неожиданный оборот. Полицейский чиновник, таивший месть на о. Петра, который раз обличил его, поймал его на дороге, привел в полицейский дом и жестоко наказал розгами.

По утру этого дня о. Петр, поднявшись от сна, сказал своей жене: «Ксения Ивановна, какая ныне баня мне будет славная!» А, когда она ему возразила: «Что ты, батька, давно ли парился?» — он подтвердил: «Жаркая будет баня!»
Граждане угличские сочли себя жестоко оскорбленными этим поступком с о. Петром. Они начали дело. Назначено было по Высочайшему повелению следствие. Против воли о. Петр был вызван в Ярославль для дачи показаний. Но он ничего не отвечал на предложенные вопросы, только пропел тропарь Преображению Господню. Затем о. Петр был оставлен в Ярославле для освидетельствования его болезни и опять помещен в дом умалишенных. Обращались здесь с ним жестоко. Наконец, по ходатайству родственников и при помощи расположенных к о. Петру угличских граждан, было получено разрешение начальства водворить его на родину. Он оставался здесь до конца жизни.

Слава о его прозорливости и мудрости духовной все распространялась, и к нему шло множество посетителей из самых разнородных слоев общества. Иногда приходили к нему с дурными намерениями и ради праздного любопытства вызывали его на спор, смеялись над ним. Он или молчал или обличал их, высказывая их тайные дурные дела, намерения и мысли. Когда эти обличения не вызывали в посетителях раскаяния, он начинал кричать, рвать на себе волосы, раздирать рубашку. Иногда, предсказывая пожар, он бегал полуобнаженным по тем улицам, где будет пожар. За это полиция его преследовала.

Чтобы удержать его от таких поступков, вредных для его здоровья и навлекавших на него месть обличаемых, родные в течение 15 лет приковывали его к стене, чему он не противился. Иногда он даже сам, чувствуя сильное душевное волнение, просил домашних связать себя или сам приковывал себя к стене.

С людьми, относившимися к нему искренно, о. Петр обращался ласково и предупредительно; предваряя их вопросы, предсказывал им успехи или неудачи в их делах, давал им духовные советы и наставления. К тем, кто ехал издалека, он выходил далеко навстречу, прежде чем его о них предваряли, объявлял им, зачем они приехали, и давал им нужный совет или предостережение.

Иногда пред посетителями он говорил, не обращаясь ни к кому лично, а точно к постороннему, ему одному видимому лицу. Слушатели ловили в его речах то, что относилось к ним, изумлялись его прозорливости. Не одними словами, но и знаками он вразумлял приходящих, возлагая разные послушания. Так, одного о. Петр посылал в кузницу сковать вещь, кому принести что-нибудь с недалекого берега Волги. Иных заставлял при себе читать, петь, писать, или давал какие-нибудь маленькие работы, все имевшие назидательное значение. Сам он любил выделывать разные вещи из дерева, камня и железа и раздавал их посетителям вместо ответов на вопросы и недоумения. С достойнейшими о. Петр любил петь церковные песни, особенно же «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь».

Когда посетители приносили о. Петру деньги и вещи, нужные в хозяйстве, он предугадывал, кто принес к нему с усердием и приобретенное честным трудом. Иначе он совсем не принимал их и даже ценные вещи бросал в печь. Он обличал в недобросовестности людей, которым было поручено передать ему вещи и которые или утаивали их у себя или приносили из дому только часть их. Все получаемое о. Петр раздавал бедным, а остатки лишь домашним, которые его на это и содержали. Жизнь о. Петр всегда вел суровую, спал не на кровати, а на простой лавке, подкладывая себе под голову кирпич. Чтоб лишить чай приятного вкуса, клал в чашку прядь льна.

На 85-м году закончилась подвижническая и многострадальная жизнь о. Петра Алексеевича Томаницкого. Он скончался в начале сентября 1866 года, напутствованный Св. Тайнами. У гроба служились по желанию граждан непрерывные панихиды, при самом многолюдном стечении народа. Для погребения тело привезено было, как то завещал покойный, в Рыбинск, в женский Софийский монастырь. Этот монастырь был устроен по предсказанию, наставлению и благословению о. Петра. Погребальное шествие было торжественно встречено за заставою крестным ходом.

В день погребения знаменитый проповедник о. Родион Путятин произнес следующее слово:

«Вместо последнего целования, приидите, братие и сестры, отдадим наш поклон умершему отцу Петру и помолимся о упокоении души его. Редкие из людей пользуются таким почтением, каким пользовался покойный о. Петр, которого гроб теперь перед нами, — очень редкие.

В последние сорок лет девяностолетней его жизни, у него, может быть, до сотни тысяч перебывало народа людей всякого звания, состояния, образования. И приходили к нему не близкие только, но и из дальних мест, и приходили не за советом только и наставлением, а просто так — только взглянуть на него, только посидеть у него, поклониться ему, получить благословение от него. А какое к нему почтение, теперь умершему. Как святыню встретили здесь его гроб, и как отца своего родного стеклись все проводить его в могилу.

Чем заслужил он такое почтение? Что заставляло всех особенно прибегать к нему за советами, за наставлениями, за утешениями? Думаю, тем, что он был человеком большого ума, далеко видел, был прозорлив. Да, он был одарен прозорливостью, дальнозоркостью. Он знал, что кому сказать, как сказать; знал, кого к себе принять, кому отказать, знал, когда перед кем ему молчать, когда перед кем ему говорить. И потому-то он и молчанием своим говорил поучение и отказом своим давал вразумление.

При такой прозорливости, дальновидности, он всегда, можно сказать, днем и ночью, имел в мыслях одно: что одно? — Чтобы всякого приходящего чему-нибудь научить, чем-нибудь вразумить, как-нибудь и чем-нибудь утешить, успокоить. От того-то он мало говорил, а больше молчал, слушая и обдумывая. Дальновидных людей на свете немало, но те далековидящие смотрят вдаль для того, чтобы как-нибудь поскорее, прежде других что добыть, получить для себя, чем воспользоваться, завладеть. А покойный о. Петр, забывая себя и свое, зорко всматривался во все, внимательно вслушивался всегда — для того только, чтобы другим понужнее, пополезнее что сказать, других повернее как вразумить, наставить, поскорее утешить, получше успокоить.

Так поминайте иерея Петра, и ради него Господь помянет вас. Аминь».

Е. Поселянин «Русские подвижники XIX века»

Великий раб Божий Иван Иванович Троицкий,
странник, старец-мирянин, духовный писатель

Великий раб Божий», как наименовали его издатели его писем, Иван Иванович Троицкий (Спасский по отцу. В учебных заведениях духовного ведомства фамилии учеников часто менялись, например, в случае, если в заведении были однофамильцы) родился 21 июня 1828 г. в семье священника села Любегощь Тверской губернии. Он закончил Тверскую духовную семинарию и желал посвятить себя монашеству. Но родные требовали, чтобы он женился и определился на приход. Это заставило Ивана Троицкого покинуть родной дом и какое-то время служить домашним учителем. В 1850 году он стал ближайшим учеником старца иеромонаха Адриана Югского. Однако старец не благословил его поступать в монастырь, сказав: «Тебе здесь не дадут свободы для истинного пути, а Бог готовит тебя для многих скорбных сердцем». В этих словах мы слышим суровый приговор тому положению, что существовало во многих русских монастырях синодального периода.

С этого момента И.И. Троицкий жил под непосредственным руководством отца Адриана, ежедневно приходя в монастырь и встречаясь со старцем. После смерти наставника за советом к Ивану Ивановичу стали обращаться многие духовные дети старца, с которыми у него завязалась обширная переписка. В этот период Иван Иванович вел образ жизни, который сам называл странническим — странствовал более пятидесяти лет. У него не было своего дома, и несколько раз в год он менял место жительства, переходя от одних духовных детей к другим. Очевидно, так в особых условиях своей жизни он стремился реализовать обет нестяжания. В 1860-х гг. он помогал в организации женских монастырей в Рыбинске и Бежецке, во главе которых стояла духовная дочь отца Адриана, а в числе монахинь было много духовных детей Ивана Ивановича.

В 1861 г. он издает письма старца, позднее участвует в составлении его жизнеописания. При участии И. И. Троицкого изданы: Руководство к духовной жизни старца Адриана Иеромонаха, подвижника Югской Дорофеевой пустыни, – или в вопросах и ответах на разные случаи и нужды Христианской жизни переписка старца с лицами всякого возраста, пола и звания, пользовавшимися его душеполезными советами. Т. 1–2. СПб., 1861г. (частично переиздано: М. – Рига, 1995); Сказания о жизни и подвигах старца Адриана, иеромонаха Югской Дорофеевой общежительной пустыни. Собрано из достоверных источников, – рассказов очевидцев, близких старцу, и записок разных лиц, преданных старцу, – тщанием Настоятельницы Бежецкой Благовещенской Общины, лично знавшей Старца, Монахини Софии. М., 1885.

Перед смертью Иван Иванович приобщался в городе Рыбинске, в любимом им Софийском женском монастыре. Затем, больной, в сопровождении духовника уехал в Москву. Там остановился у незнакомых людей. Хозяйка этого дома, обеспокоенная его болезненным состоянием, боялась, чтобы не случилось с ним несчастья, но Иван Иванович ей сказал: «Не смущайся, матушка, за то у тебя Ангелы будут пребывать шесть недель в доме, а за мною приедет из Бежецка Феодор Феодорович (знакомый купец)». После этого больной, несмотря на крайнюю слабость, пошел ко всенощной, откуда его привели в бесчувствии. Проснувшись в семь часов утра на постели, больной спросил: «К какой обедне благовестят?» Ему ответили: «К ранней: полежите до поздней, мы вас разбудим». Больной вторично заснул, но больше уже не просыпался. Извещенный о смерти старца купец Феодор Феодорович приехал в Москву и перевез тело в Бежецк, где и похоронил его на городском кладбище.

Могила И.И. Троицкого расположена справа у входа в Спасо-кладбищенский храм. Рядом похоронен строитель храма протоиерей И.И. Преображенский, который при жизни был в тесном духовном общении с странником Иоанном и неоднократно совершал с ним паломничества по святым местам.

Как видим, И.И. Троицкий - это опытный духовный наставник, известный писатель, старец-мирянин, прошедший школу послушания, в своем личном подвиге ориентированный на монашество. Лишь непростые обстоятельства его жизни и современной ему церковной действительности не позволили Ивану Ивановичу принять постриг.

Подготовил протоиерей Ярослав Шведов

Иерей Александр Ребячьих,
Христа ради юродивый

Юродивые — сонм святых подвижников, избравших особый подвиг — юродство, подвиг изображения внешнего, т.е. видимого безумия, с целью достижения внутреннего смирения. Юродство как путь святости реализует то противоположение мудрости века сего и веры во Христа, которое утверждает апостол Павел: «Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их» (1 Кор. 3, 18-19), также: «Мы безумны Христа ради» (1 Кор. 4, 10).

Родился Александр Ребячьих в 1890 году в Архангельске, в богатой по тем временам семье. Отец его был известным в городе человеком. Ему, как единственному сыну (в семье росли еще 2 девочки — сестры батюшки), покупались все лучшие костюмы, которые появлялись в магазинах Архангельска. Но уже в юности все его существо тянулось к Богу, к вере и противилось всякой роскоши. Несколько раз сестры (одну из них он называл Лялей) почти насильно уводили его на танцы. Приведут и смотрят, кого брат танцевать пригласит. Он смеялся, рассказывая об этом: «Я самую бедную девочку выберу — и одета она плохо, и не смотрит на нее никто. А мне до чего же радостно на сердце от ее улыбки, довольного личика. Ляля домой в слезах прибежит, жалуется родителям: «Ну просто стыдно за него, мама! Что хуже, то и берет». Скоро перестали сестры меня по танцам водить. А я и рад». Первое, что он сделал, решив отречься от мира, в трескучий мороз босиком перешел Северную Двину — такое испытание себе выбрал. Ночь после этого на печке просидел, вся кожа с ног сошла, а мать под иконами плакала: «Матерь Божья, за что ты меня наказала сыном таким?» С тех пор ноги у него и покрылись незаживающими язвами. Отец даже бил батюшку несколько раз от отчаяния. Но он только молчал и молился — ни за что не хотел с пути Божьего свернуть.

В Архангельске он был рукоположен в священники, где и служил в соборе. Посадили его, как и многих других священнослужителей, за веру, хотя официально повод был назван другой. Злой человек написал на батюшку донос. Как ни плакали люди — прихожане того собора, как ни заступались, видно, так Богу было угодно. Около десятка лет провел в лагере на Колыме. На родину в Архангельск вернуться ему не позволили. Часто вспоминал тюремные нары в три ряда, на которых даже вытянуться в полный рост невозможно, голод, холод, бесконечные допросы. Несколько раз предлагали ему отречься от Бога, обещая в этом случае сразу домой отпустить. Но он жил с Богом, с Богом и умереть хотел.

Несмотря на странное свое поведение, умом он обладал здравым. По всей видимости, в юности получил блестящее образование. Достаточно было взглянуть на его каллиграфический почерк, послушать проповеди. Как-то его спросили об этом. Батюшка ответил односложно: «Образование, говоришь? Большое …».

В Бежецк он прибыл в 30-х годах ХХ века. Жил отец Александр на квартире у верующей старушки. Все его имущество составляло священническое облачение, бережно им хранимое, ветхий подрясник, сандалии и палка с набалдашником в виде лошадиной головы, на которой он скакал по городу. Нередко батюшка рылся в кучах мусора, и когда его спрашивали, зачем он это делает, он отвечал, что пока копается – акафист по памяти прочитает. Поздней осенью, когда на реке начинал вставать лед, отец Александр входил в полынью и стоял в ней пока не заледеневал его подрясник. Нужно ли говорить, как над ним насмехались люди, не понимавшие его подвига. Как-то епископ Григорий (Козырев), видя все нападки со стороны людей, ему посоветовал: «Отец Александр, перестань юродствовать, живи и служи как все». На что был получен ответ: «Неужели я тебя послушаю, если я родителей не пожалел».

Служил батюшка в Бежецке только раз в год, в день своего Ангела, в привезенном с собой облачении. В этот день невозможно было узнать в благообразном человеке с красивым голосом и даром проповеди того «безумца», рывшегося в помойке и скакавшего на палке.

После нескольких лет проживания в Бежецке, в конце 30-х годов ему была определена ссылка в г. Шарья Костромской области. Как он добирался, какие трудности выпали не его долю — неизвестно, но в Шарью он прибыл в 1943 году.

«Кто и когда первым встретил в Шарье странного человека в изношенной до дыр рясе, с кровоточащими язвами на почти босых ногах — до сих пор остается тайной. Известно, что появился отец Александр в самый разгар Великой Отечественной словно ниоткуда — лишь немногим духовным чадам открыл он историю своей жизни. Но весть о нем и молельном доме на улице Школьной разнеслась по Шарье и району в мгновение ока. Каждый день сюда приходили и приезжали люди, сохранившие в душе любовь к Богу, несмотря на царившее в стране безверие. Именно благодаря им, живым и ушедшим в мир иной, имя отца Александра, по всей видимости, обладавшего даром духовного провидения, не кануло в лету, не поросла травой и забвением могила его. Подробности жизни отца Александра в Шарье пришлось собирать по крупинкам. К сожалению, за давностью лет мало осталось людей, знавших и видевших его. Но даже те воспоминания, которые сохранились до дня сего (в том числе и переданные по наследству от родителей и родственников), свидетельствуют о труднейшем подвиге, который добровольно принял на себя отец Александр, по воле Божьей нашедший свой последний приют на нашей земле и похороненный в самом центре старого кладбища» — так пишет жительница Ветлужской земли об отце Александре.

С бежечанами отец Александр также поддерживал общение. В одном из писем он написал: «Умру, когда скажут «Победа!». В последнем письме он попросил прислать ему «рубашку», которая осталась в Бежецке. О какой «рубашке» писал отец Александр, поняли не сразу, и только после его кончины стало ясно, что он писал о своем священническом облачении, оставленном в Бежецке.

Хочется привести одно из воспоминаний, собранных в г. Шарья, об иерее Александре Ребячьих. Ими делится Маргарита Федоровна Замашкина:

«Фотография отца Александра и сейчас висит под иконами, доставшимися мне в наследство от мамы моей — Прасковьи Федотьевны Смирновой. Она хранила ее всю жизнь, как и память о батюшке. Непростой он был человек — Божий.

Появился отец Александр в Шарье году в 1943-м. Я в ту пору девчонкой была, лет 12-ти от роду. Жил он на улице Школьной в Ленинском поселке, на квартире у тети Наташи Хазовой. Дом у Хазовых был большой, разделялся на две половины. Одну из них и занимал батюшка. Много людей ходило сюда молиться, даже из других районов приезжали. В Шарье церкви не было.

Нам, ребятишкам, постоянно вертевшимся вокруг него, отец Александр казался тогда пожилым человеком, почти дедушкой, хотя было ему немногим за 50 лет. Наверное, из-за длинных волос и бороды, а также необычного вида. Ходил батюшка в старенькой рясе, зимой поверх которой надевал тонкий зипунок. На ногах ничего, кроме опорок — обрезанных валенок, не носил. А ноги у него больные были — в язвах все, которые почти постоянно кровоточили и гноились. Не помню, чтобы батюшка чем-то лечил их. Придет к нам вечером и прямо с порога маму мою просит: «Согрей, Паша, воды. Уж очень ноги-то болят». Да и как не болеть им, если на улице мороз под 30 градусов, а он почти босой. Погреет ноги — вот и все лечение.

На плече отец Александр носил тяжелую холщовую сумку с камнями и всякой всячиной, которую подбирал прямо на дороге. Зачем, мы не понимали. Странный он был. А на наши вопросы по поводу сумки отвечал всегда одно: «Грехи ваши ношу. Надо же кому-то».

С нами, детьми, он был очень ласков. Особенно сирот жалел. Заботился о них. Знал, в каких домах люди побогаче. Придет, постучит в окно палкой и требует: «Яиц давайте, крупы, масла». А утром перед школой завтрак для бедных ребятишек приготовит и зовет всех: «Заходите, детки, Боженька вам хлебушка да кашки послал». Для себя, похоже, ничего не оставлял. Ни разу с нами за стол не садился.

Не пускает мама меня с сестрой и братьями в кино — бедно жили, деньги редко у нас водились. А батюшка улыбнется: «Что, Рита, хочется в кино-то? Ну, на вот тебе копеечек. Бегите».

Он в доме у нас почти каждый день бывал. Молитвам учил. Я тогда все акафисты наизусть знала. Отдохнет немного и зовет меня: «Давай, деточка, акафист прочитаем — Божьей Матери или Николаю Чудотворцу». Чаще мы их пели. Голос у батюшки был удивительно красивый.

От недугов телесных избавлял. Один такой случай на моих глазах произошел. Ездила к нему молиться женщина из Мантурова — Шура Серова. Молодая еще, а на костылях. Вот однажды перед службой отец Александр говорит ей строго: «Бросай, Шурка, костыли, хватит уже». А та испугалась: «Да что вы, батюшка, упаду я». – «Не упадешь, бросай!». Шура глаза зажмурила, костыли бросила — и пошла, и зашагала. Ходила потом только с палочкой.

О прежней жизни отца Александра я ничего, кроме того, что родом он из Архангельска, не знаю. Правда, часто он мать свою покойную вспоминал — нежно очень о ней отзывался. И все повторял: «Вот закончится война, ни одной ночи у вас не ночую, уеду в Архангельск, к ангелам — архангелам». Мы, глупые, думали – на родину к себе отправится. А он через несколько часов после сообщения о победе умер. Родина его, видно, не на земле была.

Народу на похороны собралось столько, что ни на одном параде такого не видела. Часа два люди только прощались с батюшкой у могилы. Похоронили его на следующий же день, в 5 часов утра — боялись еще большего столпотворения.
А незадолго перед смертью своей отец Александр долго со мной разговаривал. И в разговоре бросил невзначай: «Я, Рита, на кладбище вашем памятник поставлю. Все ходить будете». Какой памятник имел он в виду — собственный или на братской могиле погибших воинов, которого в ту пору не было? По крайней мере, к тому и другому люди, действительно, ходят постоянно. Особенно 9 Мая, в День Победы и кончины дорогого нашего батюшки.

Долгие годы на могилке его горела лампадка, потом исчезла. Новую металлическую оградку и крест лет 10 назад поставила Любовь Ивановна Витушко — Люба Дудина (ныне покойная). Девушкой она была любимым чадом отца Александра. Старая деревянная оградка сгнила. А земля с могилки исчезает до сих пор так быстро, что едва успевают подсыпать. Лечатся люди и батюшку добрым словом поминают.»

Подготовил диакон Алексий Юдин
Использованы материалы журналиста газеты «Ветлужский край»
Марины Шатровой

Блаженный Гавриил Бежецкий

Блаженный Гавриил Иоаннович Рыженков, или Сапожилов, похоронен на старом городском кладбище справа от кладбищенского храма (ныне Спасский кафедральный собор). На надгробной плите сохранилась надпись: «Христа ради юродивый Гавриил Иоанович Сапожилов гражданин г. Бежецка преставился 1868 ноября 27 на 72 г. жизни. Память 26 мар.». Кроме того, на плите сохранился текст из послания апостола Павла: «Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет» (1 Кор 3. 18). По толкованию Блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского: «Пусть отринет мудрость внешнюю, чтобы приобрести божественную; пусть ни о чем не умствует сам от себя, пусть не верит собственным доказательствам, но следует за Богом, как стадо за пастырем, и верует всему божественному».

Источниками сведений о нем являются жизнеописание иеромонаха Адриана Югского (кончину которого блаженный Гавриил предсказал) и устные предания жителей Бежецка. В жизнеописании иером. Адриана указана фамилия Гавриила Бежецкого — Рыженков, на надгробной плите другая фамилия – Сапожилов. По преданию, блаженный Гавриил Иоанович был богатым купцом, который раздав имущество нищим, принял на себя подвиг юродства Христа ради.

Вот как описывал жизнь блаженного Гавриила иеромонах Адриан Югский: «Труды, подвиги и неусыпность в жизни о Господе этого страдальца выше всякой похвалы. Проводя целые ночи в трудах и молитвах, он между прочими подвигами, имел обычай ночевать при гробах на кладбище; провалившаяся и пустая могила служила ему приятнейшим приютом для успокоения его молитвенной души. Жители города Бежецка с благоговением смотрели на изумительные труды его облагодатствованной души. При своем доме приютом для него служил большей частью чердак, где он день и ночь молился; от труда молитвенного, особенно когда сильно ударял себя в грудь, потрясался потолок, — что сильно отражалось и слышно было присутствовавшим в эту пору в доме. Своими пламенными и теплыми молитвами этот подвижник служил к спасению многих, прибегавших к нему с верою, для облегчения болезней душевных и телесных. Многие из посещавших этого подвижника из жителей города Бежецка были свидетелями чрезвычайных его дарований благодатных, особенно дара прозорливости на многие случаи их жизни. Память этого чудного гражданина града земного, преселившегося уже в вечные селения, между гражданами Бежецка священна». (Сказания о жизни и подвигах старца иеромонаха Югской Дорофеевой общежительной пустыни Адриана Югского. М.– Рига, 1995. с. 124-127.)

Путь юродивых Адриан Югский считал самым трудным: много таковым приходится до совершеннейшего успокоения переносить трудов, скорбей душевных и телесных и всякого рода лишений и огорчений от людей и от бесов. Таков род жизни Христианской, указанный Господом, чрез слова Апостольские: «буее мира избра Бог и: аще кто хощет мудр бытии в веце сем, буй да бывает яко да премудр будет». Без особенной воли Божией и Его благословения, без глубочайшего смирения, без покорности во всем и пламенной любви к своему Создателю, без готовности, в духе смиренномудрия, на всякого рода скорби и лишения, во славу Божию, без совершенства ума в мудрости духовной, самовольно принимать на себя вид юродства Богопротивно, дерзко и преступно. Одному молодому человеку, просившему благословения у старца на путь юродства, старец сказал: «…с какого ты ума-то сойдешь? Наживи прежде ума, да тогда и сходи со своего ума на Божий ум: ведь, и без того мы сошли с Божьяго-то ума на мирской и свой непокорный ум! Странничество и юродство не у всех, избравших оныя, — говорил старец, — бывают справедливы: много из таковых есть волков в овчей одежде; под кафтанами странническими и под личиною юродства не всегда скрывается ум Христианский. Часто враг приражается и к чистым по жизни, но гордым по уму, — какового искушения сохрани нас, Господи!»

В Бежецке говорят: «Если есть в чем нужда — иди и проси у блаженного Гавриила». Множество паломников, и в советское атеистическое лихолетье и в наше время посещали могилу блаженного Гавриила. Молились, испрашивая его помощи, и получали просимое. Приезжают паломники из Москвы, Санкт Петербурга, Твери и Тверской области. Засвидетельствованы многочисленные случаи благодатной помощи Христа ради юродивого Гавриила. Особенно отмечены случаи исцеления от различных недугов у его могилы.

В 1995 году, по благословению епископа Тверского и Кашинского Виктора, была предпринята попытка обрести мощи блаженного Гавриила. Летом были проведены раскопки могилы блаженного. При вскрытии могилы присутствовали настоятель Спасо-кладбищенской церкви протоиерей Александр Свитцов и игумения Бежецкого Благовещенского монастыря Антония (Егорова). Мощей обрести, к сожалению не удалось. В предполагаемом месте нахождения мощей был обнаружен гроб с останками и венком из электрического провода. В 1868 г. электричества не было. Видимо не было воли Божией на открытие мощей своего угодника в то время.

Среди верующих сохранилось предание, что во время бед, напастей и болезней жителей Бежецкого Верха надгробная плита на могиле блаженного Гавриила опускалась в землю так, что ее заливало дождевой водой. Тогда бежечане обращались с молитвой о предстательстве блаженного Гавриила пред Господом о помощи и заступлении и получали помощь. А плита со временем возвращалась в свое первоначальное положение.

На фото: могила Гавриила Рыженкова в Бежецке у Спасо-кладбищенского храма.

Александра Петровна Иванова.

Родилась 6 января 1931 года, в деревне Заподорье, Великолукского района, Псковской области. Преставилась ко Господу 28 июня 2007 года в деревне Леонтьевское, Калязинского района, Тверской области. Похоронена в селе Красное, Калязинского района, возле храма в честь иконы Казанской Божией Матери.
Проходила тяжелый подвиг Христа ради юродства, была наделена от Господа даром прозорливости. Выражался внешне этот дар в том, что маленькая, незаметная старушка подходила в храме к человеку и задавала какие-то нелепые и непонятные вопросы. Как правило, человек недоуменно отмахивался и отходил в сторонку от странной бабушки, стараясь побыстрей выбросить из головы неприятную встречу, как досадную случайность. Не тут то было. Слова, сказанные странной, неприметной бабушкой, почему то не выходили из головы, беспокоили, человек начинал понимать, что они имеют к нему непосредственное отношение, и от отношения к ним зависит его дальнейшая жизнь. Проще говоря, Александра обличала человека в его тайных грехах, о которых казалось бы никто, кроме него знать не мог. Обличала не прямо, а притчами, иносказательно, так, что даже если вокруг было много людей никто, кроме того к кому она обращалась не понимал их смысла, да и то не всегда сразу, а иногда спустя значительное время. Так же вместе с этим обличением, как правило в той же приточной форме, Александра предсказывала, какое наказание ждет человека за его грехи, и что надо сделать, чтобы этого наказания избежать, как исправить последствия греха. Сомневающиеся в божественном происхождении этого дара нередко были вразумляемы от Господа, многие видели во сне видения, в которых Господь показывал старицу как бы в образе святой, так как их изображают на иконах. Такие видения в основном и были посылаемы сомневающимся. Да и сам характер такого подвига должен был бы исключить всякие подозрения в прелести бесовской. Задача беса погубить человека, втянуть его во грех и утопить в бездне отчаяния. Усилия же Александры Петровны были направлены на то, чтобы помочь человеку осознать грех, покаяться и освободиться от власти греховных страстей. Задача, то есть, бесовской прямо противоположная. «По плодам их узнаете их» (Мф. 7:20).

Семья.

Мать и брат Александры Петровны.

Александра Петровна была старшим ребенком в большой семье. Было у ней две сестры, Мария и Татьяна и три брата, Иван, Дмитрий и Леонид. Дмитрий скончался во младенчестве. Мать Александры, Анна Александровна, трижды была замужем, дети Александра, Мария и Иван от первого брака с Петром Михайловичем Ивановым, Татьяна и Дмитрий от второго, с Василием Огиренко, которого Александра Петровна очень любила и даже иногда говаривала в детстве: «Не хочу быть Петровной, хочу быть Васильевной». Имя третьего мужа Анны Александровны неизвестно, замужем за ним она была недолго, уже в Бежецке.
Петра Михайловича еще до войны посадили в тюрьму, якобы украл он в совхозе какие то колоски, а Василия, отчима Александры, вместе со всеми оставшимися в селе мужчинами казнили немцы, пытали, а потом заживо сожгли. Когда фашисты уничтожили деревню, пришлось Анне Александровне с детьми скитаться в поисках жилья. В конце концов, после долгих странствий, поселились они в городе Бежецке, Тверской области.
Поскольку Александра была старшая, то пришлось ей с малых лет работать, помогать матери содержать семью. Из-за этого осталась она без образования. Сестра Александры, Татьяна вспоминает, что с детства Александра была очень серьезная, сосредоточенная, любила уединение и молитву. Очень любила церковь. Почти всю зарплату, а впоследствии пенсию жертвовала на храм, из за чего бывали конфликты с матерью и сестрами, которые считали это проявлением болезни и всячески старались воспрепятствовать этому. В конце концов конфликты привели к тому, что сестры поместили Александру в психиатрическую лечебницу, откуда иногда забирали ее, но потом снова и снова просили врачей поместить ее на лечение. Кончилось это тем, что сама Александра попросилась в интернат, куда она и была оформлена в 1996 году. Незадолго до кончины, была она переведена из интерната в областную больницу под Калязиным, где провела последние годы своей жизни и преставилась ко Господу.

Бежецкий период жизни Александры Петровны.

В юности Александра Петровна с матерью часто посещала святые места, подолгу жила в Псково-Печерском монастыре и Троице-Сергиевой Лавре, трудилась там, помогала по хозяйству, о чем часто сама рассказывала. Была она духовным чадом великого старца ХХ столетия отца архимандрита Павла Груздева. Часто о нем вспоминала, рассказывала, как он благословил ей четки и заповедал по ним вычитывать правило, так как была она почти неграмотная. Вероятно он и благословил Александру Петровну на тяжелый подвиг Христа ради юродства, который и сам проходил.

Архимандрит Павел Груздев

Здесь стоит заметить, что вообще в истории Русской Православной Церкви середины двадцатого столетия, особое место занимали юродивые и блаженные. Связано это было с тем, что в начале ХХ века, безбожной богоборческой властью, большая часть наиболее достойных представителей духовенства и монашества были расстреляны или отправлены в заключение. В это страшное время подвиг духовного окормления чад Православной церкви лег на плечи самых незаметных и не представляющих особого интереса для безбожной власти людей, блаженных и Христа ради юродивых.

(могила блаженного старца Гавриила, христа ради юродивого в Бежецке)

В Бежецке была целая плеяда великих рабов Божиих, Христа ради юродивых, среди которых наблюдалась как бы некая духовная преемственность, когда уходил один, на его место тут же приходил другой. Например Александра Петровна была в близком духовном общении с другим бежецким юродивым, Николаем, который, по ее рассказам, часто ночевал у нее, а она снабжала его одеждой и едой.

блаженный Николай, Христа ради юродивый

Во время жизни в Бежецке, Александра Петровна так же проходила подвиг старчества. Особое внимание уделяла она духовенству и монашеству, помогая духовным советом, молитвами и назиданием. Многие священники и монахи города Бежецка с любовью и благодарностью вспоминают светлый образ Александры Петровны.
Покойная матушка Амвросия, игумения Благовещенского Бежецкого женского монастыря, часто вспоминала такой случай: было у нее большое искушение, сильные вражеские помыслы о том, чтобы оставить обитель и перебраться в другое место. И вот, как то осталась она в храме, под праздник святителя Николая Чудотворца, и всю ночь провела в молитве, чтобы Господь ее вразумил, оставить ли ей это место или нет? Под утро двери храма открылись, вошла Александра Петровна и сказала, что уходить отсюда ей нельзя, нельзя оставлять этого святого места и святой обители, надо все терпеть, как бы ни было тяжело. Матушка при этом получила духовное утешение, вражеские мысли оставили ее.

Схиигумения Амвросия

Гостила как то в Бежецке блаженная старица Мария из Новгородской области, многие православные жители Бежецка часто посещали ее, ходили за советом и молитвой. Так же и Александра Петровна часто посещала старицу. Тут некоторые посетители, недовольные выходками Александры, жаловались на нее Марии и говорили что она больная. На что старица всегда отвечала: «она не больная, а Христа ради юродивая, не обижайте ее».

Браженная старица Мария Новгородская

Часто бывало, что Александра Петровна предсказывала события, которые впоследствии в точности сбывались, иногда скоро, а иногда много лет спустя. Все, кто общался с Александрой, отмечали удивительный дар прозорливости, которым она обладала. Как выше упоминалось направляем ей он был на то, чтобы помочь человеку осознать грехи и избавиться от власти страстей и бесов. Если человек сразу не понимал ее, то она обращалась к нему снова и снова, до тех пор, пока не достигала желаемого результата.
Не всегда говорила она притчами и юродствовала, иногда общалась просто. Например был такой случай. Взошла как то Александра на клирос и стала по своему обыкновению просить милостыню у певчих. Одна бабушка и стала ее ругать: «Что ты все выпрашиваешь у нас деньги, как тебе не стыдно, ты же пенсию получаешь!». А Шура просто так, тихо говорит: « Что ты меня ругаешь, я на эти деньги свечку куплю, буду за вас молится!». Бабушка та опустила голову и замолчала, стыдно ей стало!
Однако прохождение подвига Христа ради юродства в наше время это совсем не тоже самое, что прохождение его в средние века. Вот читаем мы например про подвиги Василия Блаженного и умиляемся, а представьте в наше время, приходите вы на Красную площадь и видите грязного, голого человека, бросающего камни в стены церквей, вызовет ли сейчас это у вас умиление? Скорее всего такая картина вызовет у современных людей только ужас и отвращение. А предсказать последствия такого поступка для самого юродивого можно не будучи прозорливым — помещение в психиатрическую лечебницу.
Александра Петровна к великому сожалению не избежала этой участи. Как уже говорилось почти всю пенсию Шура относила в Церковь, кроме того просила подаяние и эти деньги все тоже тратила на храм. Это очень раздражало ее родных, которые решив, что такое поведение является проявлением психического расстройства стали сдавать ее на лечение местную больницу. Но и когда забирали ее домой, обращались с ней очень плохо. Впоследствии сама Александра попросилась, чтобы перевели ее в интернат и сотрудники больницы, даже не известив родных, отправили ее в ПНИ «Ромашкино», под Кимрами, где почти полностью и провела Александра Петровна остаток своей жизни.

Ромашкино.

Бывший Свято-Троицкий монастырь в селе Ромашкино.

ПНИ «Ромашкино» размещается в разрушенном Свято-Троицком монастыре, главный Троицкий собор которого полностью разрушен, а в игуменском корпусе размещены палаты больных. Опекаемых там во времена Александры Петровны находилось около ста человек, персонал очень доброжелательный, к опекаемым относились как к родным. Интернат имел свое хозяйство, питание было хорошее. Неподалеку, в деревне Ильинское находится храм, куда опекаемых, с разрешения главного врача, Анатолия Максимовича, в воскресные дни по несколько человек отпускали на службу. Александре Петровне жить там нравилось и всем она была довольна. Да вот только директор интерната не всегда был доволен ее выходками и хулиганством, которые она по своему юродству продолжала совершать и там. Кончилось все это тем, что его терпение лопнуло и в 2003 году ее перевели в областную больницу, находящуюся в деревне Леонтьевское, под Калязиным.

Леон тьевское.

Последнее прижизненное фото Александры Петровны в Леонтьевском

Здесь уже пришлось Александре Петровне принять следующий подвиг, венчающий ее суровую, многострадальную жизнь, подвиг мученичества. Отношение к больным тут совсем другое, чем в интернате к опекаемым, существенное по сравнению с интернатом ограничение свободы, очень плохое питание и условия содержания. «Держат на хлебе и воде», как говорила сама Шура. При всем этом дух у нее всегда оставался радостным и спокойным. По слову апостола «всегда радуйтеся, непрестанно молитеся, о всем благодарите» (1.Фес. 5:16). На последних фотографиях хорошо видны полученные травмы, сломанный нос, закрывшийся совсем глаз. Здесь обнаружили у нее онкологическое заболевание, рак груди. Кроме того в последний год жизни Александра совсем ослепла. Преставилась Александра Петровна 28 июня 2007 года, отпевание совершалось на четвертый или пятый день по кончине, в храме в честь Казанской иконы Божией Матери, в селе Красное. Когда тело привезли в храм, настоятель, духовник Тверской епархии отец Леонид, склонился над телом и понюхал его. Несмотря на то, что тело пролежало в морге четыре дня, а морг в больнице это был просто бетонный сарай и тело там лежало на одеяле, прямо на полу, никакого запаха тления или трупных пятен на коже не было и в помине, а ведь на дворе стоял конец июня, самая середина лета. На погребении присутствовало всего два человека, священник, совершивший отпевание и водитель, сопровождавший его. Даже отец Леонид на это время отлучился по каким то своим делам. Место своего погребения Александра предсказала заранее. Когда ее спрашивали, задолго до смерти, где бы она хотела быть похороненной и предложили отвезти в Бежецк, то она ответила: «Никуда не поеду, здесь буду, меня преподобный Макарий у себя прописал!». Могила Александры Петровны Ивановой, великой подвижницы благочестия ХХ-ХХI веков находится возле придела преподобного Макария, Калязинского чудотворца.

Отпевание в храме Козанской Божией Матери

Могила Александры возле предела преподобного Макария Калязинского

Царство Небесное, вечный покой!

Когда бывает уныние - пой "Воскресную песнь" (Христос Воскресе") Александра Петровна Иванова 1931 - 2007